Вопрос о переходных формах (вопрос 13)

В ответе на вопрос 13 Джон Ренни касается проблемы переходных форм – одного из важнейших препятствий на пути теории эволюции. Но стоит рассмотреть истинное положение дел с «переходными формами», как тотчас становятся очевидны все изъяны его рассуждений.

Археоптерикс. Ренни пишет, что археоптерикс (кандидат на звание величайшей переходной формы всех времен) – переходная форма между рептилиями и птицами, а «креационисты» отказываются это признать и утверждают, что это «всего лишь вымершая птица с рептильными признаками». На самом же деле это говорят отнюдь не только «креационисты», но и специалисты с мировым именем, подробно изучавшие этот вопрос. Именно такого взгляда придерживается и Алан Федуччиа, один из самых выдающихся орнитологов современности.

«Пернатые динозавры» вовсе не имели перьев; это же относится к псевдоископаемому археораптору. Вообще, на сегодняшний день получено достаточно доказательств того, что археоптерикс – не переходная форма. Вот что писал по этому поводу Федуччиа: «Большинство современных ученых, изучавших анатомию археоптерикса, обнаружило у этого существа намного больше птичьих признаков, чем предполагалось». И далее: «…сходство археоптерикса с динозаврами-тероподами было сильно преувеличено». Другая проблема в отношении археоптерикса состоит в том, что динозавры-тероподы, которых многие эволюционисты считают предками археоптерикса, появляются в летописи окаменелостей позже него, а вовсе не раньше.

Да и хвост «пернатых динозавров», о котором упоминает Джон Ренни, – всего лишь домысел. Все ископаемые, причислявшиеся к «пернатым динозаврам», в последние десять лет стали предметом научных дебатов. Тщательные исследования выявили, что структуры, ранее выдававшиеся за «перья», на самом деле – коллагеновые волокна. Домыслы же проистекают исключительно из эволюционистских предубеждений. Тот же Федуччиа пишет: «Многих динозавров изображали в покрове из контурных перьев без малейших на то оснований». (А один из этих пернатых динозавров, археораптор, и вовсе оказался подделкой). «Хотя в разных местах было найдено довольно много мумифицированных динозавров с хорошо сохранившейся кожей, – заключает Феддучиа, – никто никогда не обнаруживал среди них пернатых».

Действительно, споры между сторонниками разных научных школ (не только между креационистами и эволюционистами) относительно происхождения птиц и статуса археоптерикса продолжаются очень долго, и чаша весов «общественного мнения» в научной среде склоняется то в одну, то в другую сторону.

Западные научные школы отстаивают радикальные точки зрения, основанные на предположении о монофилетическом происхождении птиц (то есть, на происхождении всех птиц от единого предка) В российской школе палеонтологов сложилось несколько иное представление о ранней эволюции птиц, основанное на находках последних лет. И все различия во взглядах палеонтологов прекрасно объясняются с этих позиций.

В последние годы в мире найдено множество остатков совершенно особых «птиц» – энанциорнисов (Enantiornitiformes). Буквально название «энанциорнис» означает «не настоящая птица». Оказывается, энанциорнисы, внешне очень похожие на птиц, значительно отличались от них внутренне: на их костях имеются годичные кольца нарастания, которые свидетельствуют о том, что эти «птицы» были не полностью теплокровными, то есть по физиологии были близки к рептилиям. По анатомическим особенностям они отличались от настоящих птиц, но имеют много общих черт с археоптериксом, всуе поминаемым креационистами. Российские палеонтологи считают, что происхождение птиц проходило не одним, а, по крайней мере, двумя стволами: один, идущий от археоптерикса, привёл к появлению энанциорнисовых птиц, а второй, берущий начало от триасового протоависа, завершился появлением птиц современного типа. Так что Алан Федуччиа был по-своему прав.

Х. Я. весьма скептически относится к фактам находок «пернатых динозавров», и напрасно. Синозавроптерикс (Sinosauropteryx), вокруг которого ведутся жаркие дебаты сторонников и противников теории «пернатых динозавров», возможно, имел примитивные перья без опахала, больше похожие на пух (об этом говорят Ричард Прам и Алан Баш в своей статье «Эволюционное происхождение перьев»; эту статью можно найти в Интернете). Но упомянутый Х. Я. каудиптерикс (Caudipteryx) не имеет никакого отношения к этим спорам по одной простой причине: на его отпечатке чётко заметны несомненные перья. Причём сохранность отпечатка настолько хороша, что заметен поперечно-полосатый рисунок на перьях (именно перьях! ), окаймляющих хвост этого динозавра. И этот отпечаток никто не признаёт отпечатком «коллагеновых волокон».

Поэтому пресловутые «эволюционистские предубеждения» здесь совсем не при чём. Несомненные отпечатки перьев (причём очень длинных! ) найдены на образце «четырёхкрылого» Microraptor gui (а иначе с чего было установлено, что у него ноги работали как дополнительные «крылья»? ). Корни предубеждений надо искать не здесь, а в позиции креационистов. Если теории эволюционистов базируются и корректируются на основе материальных (осязаемых и доступных для исследования) находок, фактов и явлений, то теория креационистов основана исключительно на единственном принципиально непроверяемом источнике, и отступление от единой точки зрения объявляется ересью и иногда даже карается.

Что же касается вопроса независимой «параллельной эволюции» нескольких более-менее родственных групп живых организмов, то не спешите, господин Х. Я., клеить к этой теории очередной ярлык «дешёвого увиливания» или «хитрости». Есть один превосходный пример параллельной эволюции очень известной группы организмов, который находится буквально у нас под ногами. Я говорю про мох, самый обычный мох, известный всем. Тело мха, в отличие от тела высших растений, состоит из гаплоидных (содержащих одинарный набор хромосом) клеток. А у остальных наземных растений клетки тела диплоидные (с двойным набором хромосом). И в то же время у водорослей, среди которых были непосредственные предки наземных растений, гаплоидное и диплоидное поколение могут быть представлены в равной степени. Это говорит о том, что мхи приспособились к наземному образу жизни независимо от прочих растений. Причём мхи (Bryophyta) – это отдел, группа очень высокого систематического ранга, соответствующая типу у животных. В свете этого факта параллельная эволюция нескольких групп в пределах одного подкласса рептилий (архозавры) не представляется чем-то фантастическим.

Новейшие находки, кроме того, подтверждают наличие перьев у некоторых динозавров (Ричард Прам и Алан Баш в статье «Эволюционное происхождение перьев» упоминают о находке перьев у терезинозавра Beipiaosaurus, теропод Sinomitbosaurus и Microraptor). А это заставляет задуматься, были ли перья изначально приспособлением для полёта, или появились для выполнения иной функции.

Параллельную эволюцию предков истинных и энантиорнисовых птиц исключать нельзя, и археоптерикса нельзя вычёркивать из ряда переходных форм. Другое дело – был ли он предком настоящих птиц.

Лошади. Ренни называет палеонтологический ряд лошадей важным доказательством эволюции, и с его стороны это грубая ошибка. Многие авторитетные эволюционисты давно уже писали об ошибках этого ряда, якобы иллюстрирующего эволюционный процесс от эогиппуса до современных лошадей (Equus). Так, автор научно-популярных книг по теории эволюции Гордон Р. Тэйлор (Gordon R. Taylor) отмечал, что «ряд от Eohippus до Equus полон ошибок. Он призван показать постепенное возрастание размеров животных с течением времени, однако некоторые его представители были мельче эогиппуса, а вовсе не крупнее его. Можно отовсюду взять нужных представителей и построить из них правдоподобную последовательность, но нет никаких доказательств того, что эти животные действительно сменяли друг друга именно в таком порядке».

Лошади вообще представляют собой особую любовь креационистов. Так, при наличии разработанных филогенетических древ носорогов, хоботных или иных групп животных, гнев креационистов обрушивается именно на головы несчастных лошадей.

Основным аргументом креационистов против родословного ряда лошадей является слишком явное увеличение размеров тела в процессе эволюции. Но, к большому сожалению для креационистов, родословная лошадей представляет собой не один ряд, а скорее разветвлённый «куст» различных направлений эволюции, о чём пишут прямым текстом эволюционисты. В процессе эволюции семейства лошадиных в разных линиях происходило не только увеличение, но и уменьшение размеров представителей семейства. Другое дело – связаны ли эти уменьшившиеся представители семейства лошадиных с «магистральной линией» эволюции, которая привела к появлению лошадей рода Equus – единственного дожившего до наших дней рода в семействе. И здесь, скрипя зубами, следует признать, что эти мелкие представители семейства не принадлежат к этой линии, являясь потомками боковых линий семейства. Но размер – это не самое главное, что убедительно доказывает в своих работах Х. Я., приводя в качестве примера современных пони. С этим никто из эволюционистов не спорит, но никто из них и не собирается применять как аргумент родства между ископаемыми животными обычную школьную линейку.

Сводя эволюцию лошади только к изменению размеров (больше – меньше), Х. Я. либо показывает своё невежество, либо лжёт (я склонен думать именно так). Если бы он читал побольше книг по эволюции, а также был бы до конца честен с читателем, он бы обязательно сказал, что в процессе эволюции лошадей менялись не только размеры, но и множество иных признаков: пропорции черепа, строение зубов, размер головного мозга, строение ног и общие пропорции туловища.

Последовательность (или разветвлённость) эволюционного ряда определяется не одним признаком, а целой их совокупностью. В разных эволюционных линиях в пределах одного семейства могло происходить независимое формирование сходных признаков, а разные признаки эволюционировали с разной скоростью. Именно параллельная (но независимая! ) эволюция родственных родов в пределах семейства создаёт трудность в определении истинного положения ископаемого рода живых существ среди представителей группы (это справедливо не только для лошадей, но и для других организмов, в том числе гоминид). И разные взгляды разных авторов создают «разнобой» в представлении эволюционного древа группы организмов (в частности, семейства лошадиных).

Происхождение китов. Ренни приводит в качестве доказательства эволюции и теорию об эволюции китов. Однако и это не более чем очередное умозрительное построение. У наземного млекопитающего Ambulocetus и его предполагаемого потомка – древнего кита Rodhocetus – имеются огромные морфологические различия. Подробно этот вопрос освещен в моей статье «Журнал National Geographic: большая сказка о больших китах» (“A Whale Fantasy from National Geographic”).

До недавнего времени эволюция китообразных была известна очень плохо: в предки китов «записывали» то хищных, то насекомоядных, то ещё кого-нибудь. Но биохимический анализ выявил сходство белков китообразных и парнокопытных. Впоследствии эти данные были подтверждены палеонтологическими находками.

Находки конца ХХ века позволили пролить свет на раннюю эволюцию китообразных, подкрепив конкретными образцами то, что раньше было лишь теоретическими выводами. Однако эти находки на данный момент всё равно неполны. Конечно, не исключено, что Ambulocetus является не прямым предком китов, а лишь одним из видов среди относительно разнообразной группы примитивных полуводных млекопитающих. Но и в этом случае его существование всё же не исключает эволюции китов от наземных предков. Ещё в книге Роберта Кэрролла «Палеонтология и эволюция позвоночных» было наглядно показано сходство зубной системы древнего мезонихида Hapalodectes (наземный хищник) и несомненных древнейших китов, что свидетельствует о родстве этих групп животных.

Происхождение моллюсков. То, что Ренни приводит в качестве примера эволюции, всякий раз оказывается проблемой эволюционной теории. Обладающие раковиной животные, объединяемые в тип моллюсков, делятся на восемь классов. И все они, как и большинство ныне живущих типов и классов, появляются внезапно и единовременно в кембрийском периоде. Даже Британская энциклопедия, известная безоговорочно эволюционистской позицией, признает, что нет никаких ископаемых свидетельств в пользу эволюции моллюсков: «Летопись окаменелостей не дает полного представления о происхождении моллюсков и разделении этого типа на классы в докембрийскую эпоху. Поэтому эволюция моллюсков может быть восстановлена только по данным сравнительной анатомии и индивидуального развития».

Что важно сказать в этом случае, так это то, что Британская энциклопедия не отрицает эволюцию моллюсков, а просто сообщает читателю, какими ещё способами можно установить родство между группами живых организмов при отсутствии прямых свидетельств.

Действительно, в анатомии моллюсков можно найти черты, говорящие об их родстве с кольчатыми червями. Например, ныне живущий моллюск Neopilina, представитель примитивного отряда Monoplacophora, демонстрирует черты, характерные для червеобразных предков: сегментацию нервной системы, несколько пар перистых жабр.

Эмбриология моллюсков также является доказательством их эволюции: личинка моллюсков, трохофора, настолько похожа на трохофору кольчатых червей, что даже опытный специалист не может их надёжно различить.

А что касается единства происхождения моллюсков, то как пример такового можно привести ныне живущий вид Bertellinia limax. Этот вид сочетает в себе черты брюхоногого моллюска (ползательная нога и нормально развитая голова со щупальцами) и двустворчатую раковину!

У брюхоногих моллюсков в нервной системе имеется одна особенность: нервы, пронизывающие туловище, делают перехлёст один поверх другого. Это наследие этапа эволюции, на котором раковина древнейших брюхоногих была изначально закручена вперёд, что роднит их с головоногими моллюсками (не верите – рассмотрите раковину моллюска наутилуса, завёрнутую вперёд)

Поэтому высказывание Х. Я. об отсутствии ископаемых образцов, доказывающих эволюцию, нельзя считать опровержением явления эволюции как процесса. Эволюционная история группы живых организмов не всегда может быть прослежена по ископаемым остаткам ввиду заведомой неполноты палеонтологической летописи, но это ещё не повод считать этот факт доказательством «отсутствия эволюции».

Происхождение человека. Ренни пишет, что между «Люси» и современными людьми имеется 20 промежуточных форм – гоминид. Истина, однако, в том, что австралопитек не родственен современному человеку (Homo sapiens). Формы, располагаемые в промежутке между австралопитеком и нами – например, Homo habilis, Homo rudolfensis и Homo erectus, – вызывают у специалистов большие сомнения и серьезные споры. В статье палеоантропологов-эволюционистов Бернарда Вуда (Bernard Wood) и Марка Колларда (Mark Collard), опубликованной в журнале “Science” в 1999 году, доказывается, что виды Homo habilis и Homo rudolfensis были выделены ошибочно, и приписываемые им ископаемые останки на самом деле принадлежат австралопитекам. Милхорд Уолпофф (Milford Wolpoff) из Университета штата Мичиган и Алан Торн (Alan Thorne) из Канберрского университета, в свою очередь, полагают, что и Homo erectus был ошибочно выделен в отдельный вид, а относимые к нему останки принадлежат Homo sapiens. Это означает, что между вымершими обезьянами Australopithecus и современным человеком Homo sapiens с его расовыми разновидностями нет никаких промежуточных форм. Иными словами, у человека нет эволюционных предков.

Здесь я опять-таки хочу напомнить любезному читателю, что я ранее говорил о таксонах. Границы систематических единиц не всегда соответствуют объёму групп, которые люди пытаются «втиснуть» в них. А взгляды разных авторов на объём группы могут быть весьма различными – вплоть до признания или непризнания существования отдельных отрядов живых существ. Например, у рыб отряды Змееголовообразные (Channiformes) и Хоботнорылообразные (Mastacembeliformes) могут признаваться самостоятельными, либо включаться в крупный и разнородный отряд Окунеобразные (Perciformes). Барракуды (Sphyraenidae) вообще «кочуют» у разных авторов между отрядами Кефалеобразные (Mugiliformes) и Атеринообразными (Ateriniformes).

В приведённом Х. Я. случае речь идёт просто о систематической принадлежности находок реально существовавших человекообразных приматов. От причисления этих антропоидов к роду Человек (Homo), или к роду Австралопитек (Australopithecus) их наличие в природе, анатомия и родственные связи не изменятся! Но он представляет это как проблему существования их вообще, как таковых. Я квалифицирую эти умозаключения Х. Я. как попытку прямого обмана несведущего читателя.

Указанная Х. Я. «спорность» древних представителей рода Homo не касается их наличия или отсутствия, а также их роли в антропогенезе. Это исключительно вопрос систематики: можно ли считать отдельные формы подвидами или самостоятельными видами. Вопрос о подлинности останков в данном случае совершенно не поставлен. Даже если вид Homo habilis будет исключён из рода Homo и включён в род Australopithecus, это не изменит его положения на родословном древе и степени родства по отношению к современному человеку. Кстати, во вполне эволюционистской литературе его иногда называют Australopithecus habilis, но при этом не отрицают его места в родословном древе человека.

Количество видов древних гоминид может меняться у разных авторов, но вместе с тем общие черты родословного древа людей в современной литературе остаются более-менее стабильными. Может меняться взгляд на внутривидовую структуру отдельных гоминид (местные формы считаются видами, или наоборот, близкие виды, неоправданно выделенные ранее, объединяют в один), но происхождение человека от мелких африканских австралопитеков не вызывает сомнений ни у кого.

Если же Х. Я. утверждает, что «между вымершими обезьянами Australopithecus и современным человеком Homo sapiens с его расовыми разновидностями нет никаких промежуточных форм», то это ещё не означает, что «у человека нет эволюционных предков». Это будет означать, что примитивные представители вида Homo sapiens (в ОЧЕНЬ широком объёме этого вида, который приписывает ему Х. Я.) произошли непосредственно от самых прогрессивных представителей австралопитеков (в таком же ОЧЕНЬ широком смысле) Таким образом, и здесь мы видим то, в чём Х. Я. любит обвинять эволюционистов: «дешёвое увиливание» (термин взят из его книги «Обман эволюции») и элементарная подмена понятий.

Еще один факт, опровергающий мнение о происхождении современного человека от австралопитека, состоит в том, что «переходные» формы, которые, согласно этой гипотезе, должны сменять друг друга, на самом деле жили в одно и то же время. Ископаемые Homo habilis, Homo ergaster и Homo erectus были современниками – этому посвящена статья, опубликованная в журнале “Science”. Рейд Флеминг (Reid Fleming), сотрудник Университета Северного Техаса, руководитель исследовательского проекта, обобщил значение этого открытия: «Это было совершенно неожиданно: ведь до сих пор в науке считалось, что habilis, ergaster и erectus составляют эволюционную последовательность».

Здесь я очень хочу напомнить любезному читателю один вопрос, «бессмысленность» которого резко критиковал в начале своей статьи Х. Я.: «Если люди произошли от обезьян, то почему обезьяны все еще существуют? »

То, что предлагает в качестве факта, «опровергающего мнение о происхождении современного человека от австралопитека» Х. Я., на самом деле является просто пересказом вышеупомянутого вопроса. Только вместо более общих понятий здесь называются отдельные виды, и речь ограничивается лишь разными видами людей.

Ответ на этот вопрос очень прост: гибель вида не запрограммирована внутренне, и появление у вида какого-либо потомка не означает, что предковый вид должен обязательно вымереть или превратиться целиком в вид-потомок. Как известно любому эволюционисту, вид состоит из популяций, которые являются единицами эволюции. Каждая популяция развивается в своём направлении. Она может контактировать с соседними популяциями, либо развиваться изолированно. И ничто не помешает остальным популяциям жить, если одна из них окажется изолированной, и превратится в другой подвид или вид. И если места обитания предкового вида не исчезли, а вид-потомок не заселяет их, то вид-предок может существовать неограниченно долго наряду с собственным потомком. Только почему-то существование на Земле (и мало того, жизнь в одном лесу, и даже кормление на одном дереве! ) нескольких видов синиц не представляется чем-то из ряда вон выходящим, а существование на одной территории и в одно время нескольких видов людей вызывает у креационистов священный гнев. А в каком законе написано, что Землю одновременно может населять только один вид людей?

Чтобы опровергнуть происхождение человека от австралопитеков, Х. Я. должен сделать несколько иную вещь: он должен представить

· сравнительный анализ черт анатомии человека и австралопитека;

· выделить особые анатомические черты человека, которые не могут быть производными черт, имеющихся у австралопитеков и доказать это.

Как видно из приведённой тирады Х. Я. (я напомню, что не опускал в основной части его статьи ничего, чтобы читатель мог увидеть подлинный характер аргументации Х. Я.), таких черт он не представил в силу своей некомпетентности (я буду рад признать свою ошибку, если Х. Я. докажет обратное) и поверхностности суждений. Несогласие Х. Я. с теорией антропогенеза ограничивается лишь непринятием видовой самостоятельности отдельных представителей гоминид, а это вовсе не отвергает научных представлений об антропогенезе.

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: